— Остынь, Пибоди! В такое логово я не позволю тебе и шагу ступить — ни в святую субботу, ни в любой другой день.
— Ага! Вот ты себя и выдал. Мне не позволишь? А сам, значит, решил пойти? Ай-ай-ай! — Я погрозила любимому пальчиком. — Не выйдет. В горе и радости! В болезни и здравии...
— Я сказал — остынь! — рявкнул любимый. — Обойдусь без цитат из Священного Писания!
— Обойдешься — и ладно, дорогой. Только не нервничай. Еще виски? Мистер О'Коннелл наверняка не откажется.
Я взяла бокал из дрожащей руки репортера.
— М-можно п-поинтересоваться, откуда эта идея о п-походе в п-притон? — выдавил Кевин.
Пришлось взять на себя труд просветить нашего юного друга. Эмерсон, точно заговоренный, что-то бубнил себе под нос. Несколько скомканных фраз из его монолога мне уловить удалось:
— Запереть в спальне? Бред... найдет выход... в щель пролезет... как всегда... дьявольщина!
— Видите ли, Кевин... Где и начинать расследование, как не в подобном притоне. Ахмет ведь не только торговец, но и курильщик опиума. Там же наверняка можно встретить его приятелей и компаньонов. Рыбак рыбака, как говорится... Сама я не большой знаток излюбленных мест лондонских курильщиков опиума, но положитесь на громадный опыт профессора и его знание... Эмерсон! Будь так любезен, прекрати! Ты меня отвлекаешь.
— ...связать по рукам и ногам... и кляп неплохо бы... А как же... плюнуть на это дело?
— О чем мы говорили, мистер О'Коннелл?
Бедный юноша! У него уже тряслись не только руки, но и губы.
— О т-том, м-миссис Амелия, п-почему необходимо нанести в-визит...
— Ах да. Благодарю вас. Итак, притон курильщиков опиума. Это связующее звено с Египтом. До сих пор египетский акцент нашего дела не бросался мне в глаза. Преобладал чисто европейский... я бы даже сказала — британский стиль. Но если подумать... Никто ведь не видел лица «жреца». А вдруг он не англичанин, а именно египтянин, получивший кое-какое образование, но так и не сумевший избавиться от языческих суеверий? Мы уже сталкивались с похожими случаями. Эмерсон! Помнишь того живописного имама, который никак не желал впускать нас в "гробницу Баскервиля "?
Молчание со стороны Эмерсона. Зато Кевин оживился:
— Еще бы! Отлично помню. Рабочие-египтяне были так напуганы, что отказывались продолжать раскопки, пока профессор не устроил целый спектакль с разоблачениями! Да, но... Миссис Амелия! Если за убийствами действительно стоят суеверия египтян... бедняге Ахмету туго придется.
— Это всего лишь предположение, мистер О'Коннелл. Одно из многих. Но сбрасывать его со счетов не стоит. У моего мужа масса друзей и приятелей в самых разных местах... Эмерсон человек скромный, связи свои напоказ не выставляет. Не удивлюсь, однако, если он знаком и с завсегдатаями опиумных притонов...
Ну слава богу! Знаток злачных мест пришел в чувство. Настолько, что сразу бросился в бой:
— И речи быть не может, Пибоди. Забудь. Выбрось притоны и прочую дрянь из головы.
— Переоденусь-ка я, пожалуй, в мужской костюм... Точно! Лучше не придумаешь! Женщина наверняка привлечет к себе внимание... к тому же брюки гораздо удобнее...
Эмерсон обозрел меня с ног до головы. И обратно.
— Совсем рехнулась? Какие брюки, Пибоди?! Чем ты, скажи на милость, замаскируешь свою...
— Лакеев нужно спросить... У кого-нибудь наверняка найдется что-нибудь подходящее. Вот Генри, к примеру... почти одного со мной роста. Подавились, мистер О'Коннелл? Нельзя глотать виски залпом.
— Э-э... Не в то горло попало, — проскрипел багровый от удушья О'Коннелл. — Уже лучше... Блестяще придумано, миссис Амелия. Уверен, вам удастся... э-э... преодолеть ту небольшую загвоздку, которой опасается профессор. Да и темнота поможет. Мы к вам никого близко не подпустим.
— "Мы"?... — повторила я.
— Да, мэм. Мы. Пусть профессор возражает в свое удовольствие, но я-то вас знаю, миссис Амелия! У вас как? Сказано — сделано! А я ни на шаг...
— Боже правый! — Мне было так стыдно перед Эмерсоном! — Извини, дорогой, не подумала. Забыла, с кем имею дело.
— Ладно уж, Пибоди, — великодушно отозвался Эмерсон. — Ничего не поделаешь. Мистер О'Коннелл поймал нас за... на слове. Отделаться от него не удастся, так что придется взять с собой. Может, оно и к лучшему.
— Вот здорово! — засиял ирландец. — Спасибо, профессор! Не пожалеете, и точка!
— Не стоит благодарностей, мистер О'Коннелл. Буду счастлив работать с вами рука об руку. Но миссис Эмерсон строго чтит заповеди Божьи, так что нам придется отложить поход до полуночи. Отдыхайте, набирайтесь сил. Еще виски?
Казалось бы, Кевин должен был насторожиться. Профессия, как-никак, жесткая, к доверию не располагает. Ан нет. Репортер заглотил наживку и не поморщился. Впрочем, не буду судить строго. Если Эмерсон пускает в ход свое обаяние, никто не устоит. Умница, мой дорогой... А я-то! Допустить такую оплошность! Расстроенная, я удрученно помалкивала, зато Эмерсон разошелся вовсю. Ни словом, ни взглядом не укорив меня, он сосредоточился на нашем юном приятеле. Подливал виски, болтал о том о сем — одним словом, втирался в доверие. Как бы между прочим упомянул и о зловещем пакете.
Репортерская душа возликовала. О'Коннелл уже купался в лучах славы и примерял лавровый венок.
— Да что вы! Это же... подумать только... Сенсация, и точка! Ахмет-то уже был в руках полиции... нет, не пойдет... кто знает, когда был отправлен пакет?... С другой стороны... — Он запустил обе пятерни в рыжие патлы. — Совсем запутался... Хотел ведь... э-э... о чем это я?
— Торопиться некуда, мистер О'Коннелл, — благодушно улыбнулся хозяин. — Есть время, есть. Вот, глотните-ка еще...
— Благодарю, сэр. А знаете что, профессор? Я ценю ваше доверие, сэр... и точка! Всегда восхищался вашим... вашим...
— Да вы пейте, мистер О'Коннелл, пейте.
— Б-благодарю, ст-тарина. Виски что надо. Ага! Вспомнил! Эти ишерби... шарбери... аи, да провались они... Вы меня поняли... Эти мах-хонькие с-статуй-ки. М-может, их еще кто-нибудь получил, к-кроме вас с Баджем?
— Видишь, Пибоди? — восхитился профессор. — Я был прав! Мистер О'Коннелл у нас — голова! Перед самым вашим приходом, мистер О'Коннелл, мы как раз и собирались написать письма коллегам. Составили список, к кому обратиться с этим вопросом, — а вы тут как тут со своей ошеломляющей новостью.
— Ну и д-дела... — лепетал Кевин, угощаясь очередной порцией виски, благо графин хозяин придвинул поближе к гостю, — Мечта-а, а не статья... А эта-то... вертих-хвостка... лопнет от зависти!
— Аи, как жаль, — качая головой, продолжал Эмерсон. — Сегодня уже не удастся, а железо нужно ковать... Я своих коллег знаю. Дай им ночь на раздумья — утром они прессу и близко к себе не подпустят.
С немалым трудом, но Кевин выудил-таки часы из кармана. Прищурился, наводя фокус на циферблат.
— Ис... ис-чо... Иш-шо п-полно времени! — ликующе провозгласил он. — П-полно! До п-пол-ночи вы н-не уйдете!
— Ни в коем случае, — подтвердил профессор. — Святая суббота, сами понимаете. Религиозные убеждения миссис Эмерсон не позволят ей...
— Угу. Точ-чно. М-мило. Вот что, ст-тарина... Я м-могу вас так звать, старина? Не обиж-ж-житесь?
— Ради бога, сынок!
Такой злорадной ухмылки на лице мужа мне еще видеть не доводилось. Чтобы закрепить успех, Эмерсон по-приятельски хлопнул ирландца по спине, да так, что тот едва не пропахал носом пол.
— С-с-с-сибо, старина Эм-мерсон. Меня дож-ж-жетесь? Дела. С-стрелой... Туда и об-братно...
— Это мысль, — кивнул Эмерсон. — Бегите, бегите. Гаргори! Пальто мистеру О'Коннеллу! Мистер О'Коннелл уходит. Не копайся, Пибоди! — зашипел он, едва огненная шевелюра скрылась в конце коридора. — Быстрее!
Я так и покатилась со смеху:
— Но, дорогой! Мои религиозные убеждения не позволят мне...
— Умолкни, Пибоди. У тебя отродясь не было никаких религиозных убеждений. Сама знаешь! — Он вытащил меня из библиотеки.